Форум "ДЕТИ ЛЕЙТЕНАНТА ШМИДТА" Сибирь

Что Наташкин отец – слепой, знал весь двор. «Бедная», - жалели его жену одни. «Бросит, в интернат сдаст», - говорили другие. «Изгуляется», - пророчили третьи. А тетя Тамара поступила на юридический, заочно, чего никто не ожидал от продавщицы овощного с маленьким ребенком и мужем, пострадавшим при исполнении. Каждый выходной их семья выходила на прогулку. Дядя Дима, элегантно одетый в пошитые у лучшего городского портного с еврейской фамилией костюмы, в модных импортных темных очках, выглядел сошедшим с экрана актером зарубежного фильма. Он бережно придерживал жену под локоток и улыбался дочке. Тетя Тамара держала лицо. В отличие от мужа она видела взгляды, которыми их провожал двор. Сочувствие, жалость, недоумение, злорадство, даже зависть вызывала в обывателях эта пара. Наташка была года на четыре старше меня, и мы тусили всей дворовой толпой, не ведая сложностей взрослой жизни. Если нужно было произвести впечатление на мальчика, нарядиться на школьный концерт, пустить пыль в глаза новой девчонке-конкурентке, мы шли к Наташке домой, и она выдавала что-нибудь из своего невероятного гардероба. Несомненно, она была самой модной девочкой района. Когда мне исполнилось десять, родители переехали, старая компания стала забываться, детство, как и положено, сменилось переходным возрастом, а затем юностью.
На следующий день после школьного выпускного моя мама слегла серьезно и надолго. У меня на руках оказались лежачий больной, вечноработающий отец и одиннадцатилетняя сестра. О поступлении в бауманку, к которому я усиленно готовилась последние два года, не могло быть и речи. Уехать на две недели?! Закинула документы на матфак универа ближайшего областного города, куда меня брали без экзаменов, и осталась дома. Началось невероятное, потрясающее, сумасшедшее лето. Вечером приходил с работы отец, моя смена заканчивалась, и начиналась неконтролируемая свобода, ветром которой меня прибило к компании местных байкеров. Люди из параллельного мира, со сдвинутым мышлением, говорящие на своем языке. Непривычно, загадочно, заманчиво. Ночные безумные гонки по пустынным трассам примирили меня с дневной рутиной, крушением планов и бесконечной усталостью. Ни с чем не сравнимые ощущения, когда ночную кромешную тьму взрывают огни десятка машин, действительность мчит мимо тебя со скоростью света, ты обнимаешь круглыми коленками послушного коня, ветер бьет в лицо и треплет волосы. Сидишь, раскинув руки, захлебываешься восторженным криком, потом прижимаешься к пахнущей кожей спине перед собой. И ни одной мысли в голове. Только скорость. Только ветер. Только лето.
Его невозможно было не заметить. Во-первых, у него был Харлей. Во-вторых, у него был ХАРЛЕЙ!!! В-третьих, не будучи красавцем писаным, его обаянию и харизме позавидовал бы сам…, словом, завидовали все. И, в-главных, он был плохим мальчиком. Сын учительницы и партийного функционера, закончивший английскую спец.школу, начитанный, умный, он был убивающе притягателен. От такого можно было сойти с ума. Пару недель нашу компанию лихорадило, увлечения, ревность, выяснения отношений, слезы. Кто-то кому-то даже пытался что-то набить. А потом все как-то закончилось враз, и стало как обычно. Но не совсем, а потом и совсем не. Потому что был он, Харлей и …я. Он подошел, взял мою руку в свою и сказал: «Все это – не стиль моей жизни, просто строка в биографии. Поехали?» Конечно, мы поехали. В иную, чем остальные, сторону. Иногда он исчезал, на день-два, правда, всегда предупреждал об этом, иногда приходил настолько усталый и измученный, что мы просто сидели под звездным небом спина к спине, и молчали. С ним даже молчать было не скучно.
«Он сегодня не придет, не жди», - у подъезда на лавочке сидела красивая девушка в джинсах и голубой невесомой кофточке под цвет глаз. «Наташка?!» - узнала я детскую знакомицу. «Он сегодня не придет», - с горечью и отчаянием повторила девушка, порывисто встала, подошла и зашептала-зашипела, кривя губы и еле сдерживая слезы: «Ты его совсем не знаешь! Он не такой, каким кажется. Беги от него. Он тебе не нужен. А мы любим друг друга», - она развернулась и пошла. Прямая спина, легкая походка и какая-то безысходность. Он действительно сегодня не пришел. На следующий день притащил букет, гранатовый браслет и умильно-нахально-извиняющуюся физиономию.
Однажды мы были за городом, и он заехал к знакомому по какому-то делу. Я осталась у калитки караулить Харлей, он пошел по дорожке, стелющейся между сосен, к красивому бревенчатому дому. Сижу, подставив солнцу пыльное и уже соленое лицо, долго сижу. «Что же мы держим гостью на улице? Меня зовут Сергей», - руку мне протягивал мужчина лет на 20-25 старше меня. Состоявшийся, уверенный, сильный. Рука у него была сухая, крепкая и поразительно уютная. Мы пили чай на веранде, говорили о Юнге, Ницше и Вебере. Я тогда увлекалась Аристотелем, и мы спорили об идеальном государстве. Как уехал Харлей, ни Сергей, ни я не слышали. Домой я прибыла на вполне благовоспитанной и респектабельной машине вишневого цвета. Сергей любил цвет вишни. У него были четыре общих тетради в вишневых коленкоровых обложках, исписанные мелким, округлым, ровным, каким-то даже женским почерком. Цитаты из работ философов, социологов, историков, свои мысли. Я до сих пор помню фразу «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении», оказалось, что Ленин это не только броневичок, бревно и кудрявая голова на октябрятской звездочке. Мы вместе читали Маркса, Сергей объяснял непонятные мне вещи. Когда я спрашивала, чем он занимается, получала в ответ короткое: «Работаю». Все казалось странным, нереальным, происходящим не со мной. Щелкни выключателем и вернется объективная реальность. С того времени я научилась спать по 3-4 часа в сутки. Как-то Сергей подарил мне шубу, длинную, в пол. Она была из соболя, но я об этом не знала и искренне считала, что это какой-нибудь хорек. Я была в ней чудо как хороша, особенно если не смотреть на лицо, и вообще стоять спиной к зеркалу. «Зачем мне шуба летом?» - спросила я. «После лета всегда приходит зима». Конечно, я ничего не взяла. Невозможно было бы объяснить родителям появление в доме даже хорька, не то что соболя.
Лето подходило к концу, я стала с тоской думать о расставании. «Буду забирать тебя на выходные», - смеялся Сергей. Междугородняя любовь? В тот раз мне не удалось проверить, существует ли она. В первый учебный день в универе я нашла в своей сумке конверт. Одно слово. «Прощай». Мелким, округлым, ровным, каким-то даже женским почерком.
«Помнишь тетю Тамару из старого двора?» - спросила меня по телефону мама. Я училась на втором или третьем курсе, была занята математикой, историей, мальчиками и немножко пыталась работать. «Да, а что?» Следователь майор тетя Тамара довела до суда дело об одной преступной группировке, членом которой оказался мой давешний знакомец на Харлее. Наташка продолжала его любить, они были вместе. Один из главарей банды, судимый, отсидевший 17 лет, решил, что это она сливала матери информацию. Шесть ударов в живот нанес ей тот самый плохой мальчик, её любимый человек, который спасал свою шкуру. Бывший главарь взял с собой в места заключения пятую общую тетрадь в коленкоровой обложке вишневого цвета. Тетя Тамара полгода жила на кладбище.
А потом вся эта история перестала меня интересовать, я снова влюбилась.